Он должен был родиться где-то в Средневековье, прослыть опасным вольнодумцем и за невероятный интеллект и дерзкие мечты быть сожженным на костре. Или, наоборот, в конце ХХI века, чтобы его безумные в хорошем смысле слова проекты смогли осуществиться в полном объеме. Но он родился в Российской империи в 1890 году. Впрочем, за всю свою короткую жизнь он успел сделать очень и очень много…
Рубрика называется «Город, которого нет», то есть надо писать о неосуществленных проектах, а мне хочется как можно больше рассказывать про их «отца». Его имя в сочетании с фамилией — Лазарь Лисицкий — уже звучало как творческий псевдоним, но ему хотелось добиться еще большего эффекта, чтобы сразу наотмашь. Так он стал Элем.
Родился в крошечном районном городке Починок, что в Смоленской губернии, потом семья переехала в Витебск, где он окончил частную школу рисования Юделя Пэна. Юдель Пэн, кстати, был учителем и Марка Шагала. Учился на архитектурном факультете Высшей политехнической школы в немецком Дармштадте и параллельно подрабатывал каменщиком, объездил почти всю Францию и Италию. Получил диплом с отличием, что совпало с началом Первой мировой войны, поэтому ему пришлось быстро возвратиться домой. Для того, чтобы иметь возможность работать по профессии в России, в 1915 году Лисицкий стал студентом-экстерном Рижского политехнического института, который в то время находился в эвакуации в Москве. Через три года получил специальность инженера-архитектора.
Но это только одна сторона его жизни! Будучи разносторонне одаренным, Лисицкий иллюстрировал книги на идише, организовывал выставки, преподавал, изучал памятники еврейской старины в этнографических поездках, был активным участником объединения авангардистов и даже занимался фотомонтажом! Блестящий иллюстратор, одно из самых роскошных изданий, оформленное им, — книга «Сихат Хулин» («Пражская легенда») автора Мойше Бродерзона, сразу осело в библиофильских собраниях. «Пражская легенда» — первое издание Кружка еврейской национальной эстетики было выпущено в Москве в 1917 году. Тираж книги — всего сто десять литографированных экземпляров. Книги в виде свитков были склеены из отдельных листов и помещены в деревянные футляры-ковчеги. Текст написал сойфер — профессиональный писец из синагоги. Двадцать из них вручную разрисовал Эль Лисицкий, сочетая ассирийский стиль с каллиграфией еврейского письма.
Особенный вклад он внес в развитие авангардизма, в двадцатые годы активно участвовал в международной выставочной деятельности и продвигал идеологию СССР на Западе. Удивительно: пока одни уезжали из страны из-за несогласия с большевиками, ему удалось усидеть на двух стульях. Потому что он, с одной стороны, получил международное признание, а с другой спокойно остался жить и творить в СССР. Более того: его командировали в Берлин, чтобы наладить сотрудничество с художественными союзами Германии. Там за несколько лет он написал ряд статей, посвященных в том числе русскому авангарду, а в начале 1922 года совместно с Ильей Эренбургом издал журнал о современном искусстве «Вещь» на русском, французском и немецком языках.
Казалось бы, довольно всего, чтобы дальнейшую жизнь почивать на лаврах, но неутомимый Эль не успокоился и… «Я теперь забеременел архитектурой и ощущаю страшные предродовые схватки», — писал из Германии Лисицкий своей жене Софи Кюпперс. В 1924 году у него возникает грандиозный план — построить семь одинаковых зданий из стекла и бетона для советских министерств на Бульварном кольце в Москве. «Горизонтальный небоскреб» — проект первого советского небоскреба, который стал для Лисицкого идеалом архитектуры будущего.
«Тип высокого дома создала Америка, превратив европейский горизонтальный коридор в вертикальную шахту лифта, вокруг которого нанизаны ярусы этажей. Рос этот тип совершенно анархично, без какой бы то ни было заботы об организации города в целом. Единственная его забота была перещеголять высотой и пышностью соседа […] и пока не изобретены возможности совершенно свободного парения, нам свойственней двигаться горизонтально, а не вертикально», — так архитектор обосновал свой замысел в пояснительной записке к проекту небоскреба.
Лисицкий хотел создать буквально второй ярус города — максимум полезной площади при минимальной опоре. Составные части — опоры и обшивку стен — он рассчитывал делать типовыми для последующего массового производства. Если смотреть на них с высоты, то они должны были быть похожи на гигантские буквы «ч». Под этими огромными постройками должна была сохраниться историческая застройка, проходить разветвленная сеть дорожного полотна. Каждый дом снабжен тремя колоннами-основаниями, по ним проходят лифты. Две из трех должны доставлять посетителей с улицы, третья основа проникает глубоко в землю и ведет в метро. И да — речь шла именно о посетителях, а не о жильцах, так как предполагалось, что эти здания будут эксплуатироваться не как жилые постройки, а как офисные помещения. Высота свай должна была составлять 30-35 метров, а вот этажность не была такой уж выдающейся: всего три этажа.
В 1935 году был принят генеральный план по реновации центра Москвы, но к тому времени авангардисты уже утратили свои позиции, поэтому идеям Лисицкого на карте обновленной столицы СССР места не нашлось. Кроме «домов-утюгов», как прозвали горизонтальные небоскребы, Лисицкий оставил еще несколько ярких нереализованных проектов: передвижная ораторская трибуна, дом-коммуна, яхт-клуб текстильного комбината, новый корпус издательства «Правда». Но! Нельзя сказать, что идеи Лисицкого в нашей стране совсем не получили применения. Сама идея роста зданий вширь, а не в длину все-таки была ограниченно популярна в Союзе. Например, в 1974 году, вдохновленный идеей Лисицкого, министр автомобильных дорог Грузинской ССР Георгий Чахава заказал для министерства похожий футуристичный проект. В 1975 году здание было построено. Небоскребы возведены гораздо выше тех, что придумал Лисицкий. Комплекс здания больше похож на установленные друг на друга горизонтальные блоки тетриса.
Правда, произошло это уже через 30 лет после смерти неистового Эля, человека, полностью опередившего свое время…
