Феликс Сергеевич Тандилов, 81 год, Почетный строитель города Москвы, работал главным инженером группы советских специалистов, которые 50 лет назад начали строительство иранского города металлургов Ариашахр. Своими воспоминаниями о реализации этого масштабного международного проекта он поделился с читателями журнала.
В моей жизни можно выделить две главные вехи — строительство города в Иране и создание инженерно-транспортной инфраструктуры ММДЦ «Москва-Сити». Иранский опыт мне очень пригодился, когда я работал главным инженером, вице-президентом Управляющей компании ОАО «СИТИ».
Между Ираном и Советским Союзом было достигнуто соглашение о строительстве металлургического завода под Исфаганом в 60-х годах прошлого столетия. И сразу же встал вопрос о размещении поблизости от завода рабочих и инженерно-технического персонала — как на период строительства, так и на время эксплуатации. Для этого в 1967 году по заказу Национальной Иранской металлургической Корпорации (НИМК) был проведен Международный конкурс на проектирование города металлургов Ариашахр. Победителем стал авторский коллектив московского института с почти былинным названием ГИПРОГОР под руководством архитектора Анатолия Мелик-Пашаева и урбаниста-профессора МГУ Евгения Перцика. В этом престижном конкурсе приняли участие ведущие урбанисты Великобритании, ФРГ, Италии и Швеции.
Вместо Гвинеи — Иран
Перспектива поехать в Иран в моей судьбе возникла случайно. О работе в этой стране я и не помышлял. Готовился к зарубежной командировке в совершенно другую страну — Гвинею. Объяснение этому абсолютно простое и житейское: молодую семью нужно было кормить, зарплаты главного инженера проекта в архитектурной мастерской ТбилЗНИИЭП, где я работал, не хватало, хотя я и брал самую разную подработку — чертил проекты, писал курсовые работы. Работа за рубежом стала реальным шансом поправить финансовое положение молодой семьи.
Строить и защищать — это семейное
Выбирал я профессию, руководствуясь примером деда. Дед был инспектором службы пути Закавказской железной дороги на участке от Адлера до Баку. Можно сказать, что его профессия помогла ему в суровые времена. В 1937 году его арестовали, но через два месяца вынуждены были выпустить: по этому маршруту на дачу на озере Рица часто ездил Сталин, а дед сигнализировал желтым флагом о безопасности проезда.
Отца я помню очень-очень смутно. До призыва на службу в армию в 1939-м году, у отца была престижная профессия — водитель первых тбилисских троллейбусов. По воспоминаниям соседей — уважительный, добрый и красивый парень, с юмором. Механик-водитель 101-й отдельной танковой дивизии Сергей Константинович Тандилов с боями прошел от Смоленска до «Вяземского котла», где в начале октября погибла вся дивизия, защищая Москву…
Сохранились лишь обрывочные воспоминания об отце. Перед глазами стоит хурджин с деревенскими гостинцами — чурчхела, фрукты, табак, бастурма. Вижу вечерний туманный перрон, вагоны, пыхтящий паровоз, много народу. Помню колючую шинель, запах махорки и одеколона. Прижимаюсь к петлицам шинели. И все — проводили отца — то ли на фронт, то ли после отпуска — в Пятигорск.
Мой старший сын Сергей назван в честь обоих своих дедушек, внешне очень похож на моего отца. Теперь он в два раза старше своего деда. А я — в три раза старше отца...
Правильный выбор
Возвращаясь к профессии — я окончил ТбИИЖТ (Тбилисский институт инженеров железнодорожного транспорта), в котором только открыли факультет ПГС (проектирование гражданского строительства). Поступил в вуз я легко, да еще счастливый случай помог. Школу окончил с серебряной медалью, предстояло сдать один экзамен по математике. Прихожу, поджилки трясутся, вдруг выясняется, что серебряные медалисты, как и золотые, по решению ректора зачислены без экзаменов. Начальника института Михаила Кобахидзе мы боготворили.
Я себе часто задавал вопрос, почему выбрали в качестве главного инженера именно меня? Меня, тбилисского армянина — относительно молодого специалиста в возрасте 32 лет — назначили главным инженером группы советских проектировщиков, видимо, посчитав такое решение оптимальным с учетом исторической близости к восточному менталитету и достаточного опыта работы ГИПом. Свою роль в принятии решения о моей командировке в Иран сыграла и моя семья. Кадровые специалисты побывали дома, познакомились с мамой, она всю войну служила старшей медсестрой отделения хирургии в эвакогоспитале, а в мирное время — в грудной хирургии, получили рекомендации на работе. Но когда один из них, в прошлом сам кремлевский курсант, увидел на стене портрет отца, погибшего в составе танковой роты под Москвой, у него окончательно сложилось обо мне положительное мнение.
Готовимся к поездке за рубеж
Встреча с автором проекта строительства Ариашахра имела для меня ключевое значение для осмысления первоочередных задач и очень помогла прочувствовать ситуацию. Я говорю о бакинском армянине, заслуженном архитекторе РФ Анатолии Мелик-Пашаеве, с которым познакомил меня заместитель Управления внешних связей Мосгорисполкома Константин Соловьев, очень мудрый, стратегически дальновидный человек.
Это знакомство в дальнейшем переросло в дружеские отношения на долгие годы.
И я рад, что мне удалось хотя бы в первом микрорайоне В-1 реализовать почти точь-в-точь все идеи Анатолия Ивановича в отношении облика, планировки и колеристики Ариашахра.
Мы, советские специалисты, ехали в другую страну, наш менталитет сильно отличался от восточного. Мне как руководителю необходимо было найти общий язык с нашими специалистами и иранскими. Мне это удалось, я пользовался большим авторитетом как среди своих, так и зарубежных коллег. Я дневал и ночевал на стройке, каждый день приходилось совершать путь в 30 километров.
Я ценю в людях толерантность. Найти свой ритм поведения, ту правильную ноту, играя на которой тебя поймут другие, при любых обстоятельствах, особенно в экстремальных условиях. А работа за рубежом — всегда экстремальные условия. И лично мне часто приходилось выступать и в роли психолога, и дипломата.
Мне дали полный карт-бланш по формированию команды советских специалистов из Грузии. В группу также вошли московские архитекторы, тбилисские конструкторы, специалисты по инженерным системам из Москвы и Грузии. Многих я лично знал, это были лучшие специалисты, практически штучный товар, сложность состояла в том, что их не хотели отпускать — ведь в Советском Союзе шло активное строительство.
Первое знакомство с Персией
Работа и жизнь в другой стране не вызывали особых страхов и опасений. Нас хорошо подготовили. А главное, я рассчитывал на своих земляков — в Иране много армян. Помогла и моя способность к языкам: через неделю я знал порядка 100 слов, а через месяц уже работал без переводчика.
Как только ступил на землю древних персов, я был ею ошеломлен, буквально ошарашен. До сих пор помню свое первое знакомством с Ираном — страна заиграла, расцвеченная яркими красками. Особое впечатление на меня произвели торговые золотые ряды. Я первый раз в жизни увидел такое количество ювелирных изделий. Представляете, каково было мое потрясение после нашего тотального дефицита?! Там я купил колечко для жены, мы как раз ждали появления сына, и передал ей подарок с оказией.
Горы, амфитеатр и улитка
Город Ариашахр рождался на пустом месте, в 30 километрах от Исфагана и в 10 километрах от металлургического завода, к северо-востоку от перевала Гав-Писе и в долине реки Зайяндеруд. Сама территория представляла собой пологий амфитеатр, окруженный с двух сторон горами и обращенный в сторону Исфагана — с видом на долину.
В центре выбранной площадки возвышается несколько отдельно стоящих живописных гор: абсолютные отметки от 1600 до 1800 метров. Дорога к площадке проходила вдоль сельхозземель, среди садов, различных плантаций и посевов. В тот момент территория была свободной от построек.
Композиционная структура Генерального плана города напоминает улитку и рассчитана на 200 тысяч жителей (с перспективой до 300 тысяч), а также учитывает все особенности местности, природно-климатических условий и требований современных градостроительных и национальных традиций. Помимо ГИПРОГОРа, в разработке специальных разделов Генерального плана принимали участие московские институты.
Главное — люди
Несколько слов нужно сказать о деятельности геологов, гидрогеологов и топографов, которые работали здесь с 1967 года. Большая заслуга в разведке водоносных горизонтов и пробных откачках для обеспечения водоснабжения будущего города принадлежит молодому московскому гидрогеологу Раисе Шахновой. Благодаря этому иранские кяргары (рабочие) смогли поливать газоны, чтобы превратить Ариашахр в цветущий город-сад.
Первая группа архитекторов и градостроителей была командирована в Исфаган в мае-июне 1969 года. Она была немногочисленной, в нее вошли: градостроители-инженеры Владимир Гусаков, Феликс Тандилов, Александр Месхорадзе и архитекторы Геннадий Зосимов, Юрий Коновалов и Борис Луньков.
Создать проектную организацию при НИМК и развить ее до размеров проектного института, передать ей советский опыт ведения проектных работ — такая задача стояла перед нами и небольшим коллективом иранских архитекторов и инженеров во главе с директором — Джамшитом Фарасатом (кстати, учеником Мюнхенской архитектурной школы).
Нужно было учить рабочих (в большинстве недавних крестьян-пастухов) строительным профессиям, создавать индустриальную базу, прокладывать железную дорогу для подвоза оборудования, железной руды из Бафка, угля из Кермана и Мазендарана. Нужно было решать множество задач, связанных со стройкой, в которой было занято 35 тысяч человек. И как же не вспомнить здесь добрым словом директора завода Хамида Шейбани, советского главного инженера строительства завода Михаила Илларионовича Запорожца и главного советского эксперта Гаврилу Михайловича Картвелишвили.
Задача №1
Нами и иранскими проектантами параллельно разрабатывалась и тут же передавалась на стройку проектная документация в таком объеме, который смог бы обеспечить ввод в эксплуатацию первой очереди объемом в 500 квартир (в том числе коттеджей для ИТР). Затем 2000 квартир в течение 2-3 лет, а в перспективе планировалось расселить около 15 тысяч работников НИМК.
Проекты школ, детских садов и торговых центров, несколько типов домов: одно-двухэтажных коттеджей, многоэтажных каркасных домов от 8 до 15 этажей — все это предстояло разработать. Кроме того, в СССР институт ЦНИИЭП разработал несколько типов крупнопанельных домов. Проектной группе в Ариашахре предстояло адаптировать эти проекты: популярные 4-этажные Е-4, Е-5 и 10-этажные F-1.
Разрабатывался полный комплекс рабочих проектов для строительства инженерной и дорожной инфраструктуры: городских водозаборных сооружений и резервуаров, очистных сооружений с полями фильтрации; общегородских и внутриквартальных дорог, подземных переходов, мостов через канал «Согреа», коммуникационных сетей и коллекторов, проектов благоустройства и озеленения.
Симбиоз иранских традиций и советского градостроительства
Встал вопрос адаптации прогрессивных принципов Генплана города традициям иранского жилища, сложившимся веками. Особенно это было важно, потому что Ариашахр явился первым современным крупным городом Ирана, строящимся по единому Генеральному плану. Новый город отличался от исторического иранского жилья, выпадал из общей картины городов страны своей индивидуальностью, а главное — упорядоченностью.
Восприятие жилища как замкнутого пространства, отгороженного от прохожих и соседей, — характерная особенность традиционной структуры иранского жилья, которую необходимо было учесть советским специалистам при проектировании. Плюс четкое зонирование, деление на мужскую и женские половины. Внутренняя планировка также предусматривала создание двух обособленных зон: гостевой с кухней и спален с ванной. Обязательным было наличие внутренних двориков с маленьким бассейном и патио, примыкающим к кухне.
Четыре социальные категории городского населения были заданы руководством НИМК и определены их процентные соотношения. Требовалось найти решения задачи их размещения, взаимосвязей и обслуживания. В связи с тем, что демографический состав населения чрезвычайно разнообразен, а размеры семей, насчитывают от одного до десяти человек, то эти обстоятельства определили и расширенную номенклатуру квартир.
«Строчный» характер носит планировочный рисунок застройки отдельных групп индивидуальных домов (или, как мы их называли, — «кустов»). Участки индивидуальных домов порой смещены по отношению друг к другу и образуют живописные извилистые ленты застройки. И все это утопает в цветах и газонах.
Школа как символ прогресса
Особое место занимает работа советского архитектора Юрия Коновалова над проектом школы. Потому что школа в Иране не просто здание, а своеобразный символ прогресса страны. Школа же, проектируемая в центре микрорайона, — явление совершенно новое для Ирана. Поэтому нам и иранцам были понятны многочисленные поиски и варианты Юрия Николаевича. И они ознаменовались прекрасным результатом — отличные светлые классы, хорошая взаимосвязь между ними и удобный актовый зал.
Для меня школа стала особенно любимым, запомнившимся объектом. Быстро, грамотно, вовремя — вот три главных и ключевых фактора ее создания. Мне с Александром Месхорадзе нужно было обеспечить определенные Коноваловым габариты и пропорции помещений. Нами были разработаны и специально для этой школы изготовлены на стройбазе металлургического завода впервые в Иране сборные конструкции перекрытия классных помещений типа 2 Т пролетом 9 метров.
Ариашахр принимает новоселов
Самыми первыми жителями Ариашахра стали советские градостроители-проектировщики и группа технадзора. Поначалу шакалы выли по ночам под окнами, дети прыгали через открытые траншеи и ловили хвостатых варанов. Не было ни одного деревца, ни одной травинки под жарким южным солнцем.
Пуск в 1974 году советского домостроительного комбината стал решающим рывком в обеспечении металлургического завода жильем. Большой вклад внес главный инженер ДСК Александр Улуханов. К моему окончательному отъезду из Ирана (я стал последним и единственным на тот момент советским градостроителем, покидающим страну) в июне 1984 года было построено и благоустроено шесть микрорайонов со всем набором социальных учреждений.
Второй визит в Иран
Проблем в работе и общении с иранскими специалистами у меня не было. Со стороны иранских коллег к нам было хорошее отношение — мы были шурави (русские друзья).
Отношение изменилось с началом войны в Афганистане.
Я это почувствовал, когда приехал во вторую командировку в 80-м году. С теми, кто знал меня, встретился как со старыми друзьями. На строительстве появились молодые иранские специалисты, вот они отнеслись ко мне холодно. Мне даже пришлось проводить своего рода разъяснительную идеологическую работу, объяснять, почему Советский Союз ввел войска в Афганистан.
Техническую помощь и консультации при создании ряда шахтерских поселков в сейсмических районах Ирана — в Бафке, Кермане и Шахруде, то есть помимо города Ариашахр, — я оказывал по просьбе руководства НИМК вместе с Сергеем Волковым, с которым мы работали на протяжении первой и второй командировок.
С юбилеем, город нашей молодости!
Вопреки всем обстоятельствам город продолжал (и сегодня продолжает) развиваться. Интенсивное развитие города металлургов временно было приторможено в связи с наплывом беженцев и известными событиями 1979 года.
Если бы сейчас появилась возможность и позволило здоровье поехать в Иран, поехал бы с удовольствием. Это моя мечта — увидеть воочию, что получилось. С птичьего полета съемку нашел в интернете, очень долго искал, потратил много времени.
Если пришлось заново выбирать, где жить, начать жизнь с чистого листа, учитывая мою широкую географию проживания (Тбилиси, Иран, Москва), я бы разделил жизнь на те же этапы: сначала Грузия, потом Иран и Москва. Неслучайно мои друзья (и я сам) называют меня «тбилисский армянин московского разлива». А часть своей души я подарил Ирану.
Сегодня город Ариашахр или Пуладшахр — это 17 микрорайонов и около 100 тысяч жителей. Советские архитекторы и инженеры оставили как память о себе — современный и цветущий город-сад! С юбилеем тебя — город нашей молодости!
